Мрачное наследие [litres] - Оксана Пелевина

де Гиза. Но, к сожалению, выбить его из столицы мы не смогли. И были вынуждены отступить от города.

Генрих недовольно сглотнул, но быстро вернул лицу нейтральное выражение.

– Это последнее наше поражение, маршал, – решительно сжав кулаки, заявил король. – Уверяю вас, вскоре де Гиз поплатится за своё предательство.

– Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество, – ответил маршал.

Генрих в сопровождении гвардейцев направился в замок. Маршал последовал за ним. Когда мужчина поднялся на крыльцо, из толпы к нему протиснулась Жизель.

– Папа́, как я рада вашему визиту!

«Так этот месье – отец Жизель», – догадалась Мадлен.

– Не сейчас, Жизель, – жёстко оборвал девушку маршал Клермон.

Мужчина было прошёл мимо дочери, но вдруг обернулся и тихо спросил:

– Скажи, ты ведёшь достойную жизнь при дворе? Не позволяешь грязным слухам касаться имени нашей семьи?

Жизель на мгновение растерялась и затряслась – не такого приветствия она ждала от отца.

– Конечно, папа́, – пролепетала Жизель. – Я чту этикет и веду себя так, как ты меня учил.

– Хорошо, – сухо бросил маршал, – ведь тем, кто позорит род Клермон, не место в семье.

С этими словами маршал, гордо выставив вперёд орденоносную грудь, последовал за королём. До фрейлины долетел слух о том, что Генрих созывает в королевском зале военное собрание. «Было бы полезно узнать, что король собирается обсуждать на совете. Любая военная авантюра – угроза жизни Генриха. Но в королевский зал мне никак не попасть». Взгляд девушки остановился на Жизель, и в её голове родился план. «Что, если попросить о помощи Жизель? Я знаю одну пикантную тайну, которая явно сделает её сговорчивее». Мысль о шантаже не находила отклика в душе фрейлины, но сейчас она была её единственным спасением. «Екатерина требует, чтобы я пристальнее следила за судьбой Генриха. И если видения не помогают в этом, мне придётся действовать по-другому». Подойдя к фрейлине, Мадлен коснулась её руки и поманила за собой.

– Что тебе нужно? – презрительно фыркнула Жизель.

– Нам лучше отойти в сторону, чтобы наш разговор не привлёк чужого внимания.

Жизель насторожилась, но за девушкой всё же последовала. Остановившись подле старого дерева, росшего неподалёку, Мадлен обратилась к фрейлине.

– Я заметила, что наш король доверяет твоему отцу.

Жизель горделиво усмехнулась:

– Конечно! Ты знаешь, сколько у него медалей? Он всю жизнь преданно служит короне. За это наш род и уважают. Но я не пойму, к чему этот разговор?

– Хорошо, скажу прямо. Твой отец приглашён на военный совет. А мне очень любопытно узнать, о чём идёт речь на этом собрании. И я подумала, может быть, ты сумеешь мне помочь?

Жизель чуть не задохнулась от возмущения.

– Ты в своём уме?! С чего бы вдруг я стала тебе помогать, особенно в таких делах?

– Мне показалось, что твой отец весьма обеспокоен вопросами твоей нравственности. И мне думается, что ему не придётся по душе новость о твоей связи с королевским пажом. Я видела тебя и Пьетро в ночь маскарада. Знаю, что вы уединились в старом доме, не сумев пойти против своих чувств, – тихо проговорила Мадлен.

Жизель побледнела, застыв в ужасе, словно каменный истукан.

– Ты не посмеешь ничего ему рассказать… – чуть живая от страха, прошептала Жизель. – Он никогда мне этого не простит! Меня вышвырнут из дома, лишат всего: имени, наследства, будущего…

– Именно поэтому я и предлагаю тебе небольшую сделку, – решительно предложила Мадлен. – Ты узнаёшь, о чём говорили на совете, а я забываю о том, что произошло между тобой и Пьетро.

Жизель, боясь последствий, боролась с желанием вцепиться фрейлине в волосы. Но понимала, что девушка загнала её в угол.

– Как я это сделаю? Отец ничего мне не расскажет, – чуть не плакала дочь маршала.

– Извини, у меня нет ответа на этот вопрос, – стараясь оставаться хладнокровной, ответила Мадлен. – Теперь это твоя забота.

Зло сверкая глазами, Жизель направилась к замку.

– Вот же кобра… – донеслись до слуха девушки тихие ругательства фрейлины.

«Этот поступок меня не красит, – с грустью подумала Мадлен. – Шантаж – отвратительная вещь, но, к счастью, весьма действенная. Я уверена, Жизель сделает всё, чтобы отец ни на миг не усомнился в её невинности». Мадлен грызло чувство вины. Ей казалось, что она поступила дурно, недостойно. Но вспомнив о том, сколько неприятностей Жизель доставляла другим девушкам во дворце, немного успокоилась. И, направившись к воротам, покинула территорию замка.

Блуа совершенно не походил на Париж. Этот городок своими размерами и внутренним устройством больше напоминал крупное селение. Проходя мимо деревянных домов, за воротами которых кто-то хрюкал, мычал или лаял, девушка вспоминала Жарден Флюрьи.

Местные жители, завидев фрейлину, не стесняясь, провожали её взглядом. Кто-то начинал шептаться, кто-то многозначительно хмыкал. «Точно как дома», – подумала Мадлен, вспоминая о своей жизни в Жарден Флюрьи. Каждый житель Блуа уже знал о том, что в замок въехал король со своей свитой. И девушка, чьё платье говорило о принадлежности к высшему сословию, вызывала у них интерес. Дойдя до торговых рядов, Мадлен осмотрелась. Среди горожан, торговавших хлебом и овощами, она заприметила девушку с корзинкой ягод. «Земляника, то, что мне нужно», – обрадовалась Мадлен. Подойдя к девушке, фрейлина улыбнулась.

– Добрый день, сколько вы хотите за эту корзинку ягод? – поинтересовалась девушка.

Горожанка встрепенулась. С ног до головы осмотрев покупательницу, она с восторгом воскликнула:

– Ах, мадемуазель, вы ведь прибыли к нам из королевского замка?

– Всё верно.

– Какая чудесная весть! Меня зовут Полин, госпожа. Я знаю всё, что происходит в этом городке. Чем я могу вам помочь?

– Я всего лишь хотела бы купить у вас эту корзинку земляники.

– О, конечно, мадемуазель, конечно, – засуетилась Полин.

Фрейлина достала монеты, что вручила ей королева, но, прежде чем она успела передать их Полин, кто-то толкнул Мадлен в плечо. Монеты рассыпались. Повернув голову, девушка на пару мгновений застыла на месте. Фрейлине почудилось, что перед ней стоит призрак. Но это было не так. Облачённая в ветхое, некогда белое платье, рядом, покачиваясь и стеная, прошла пожилая леди. Её длинные седые волосы закрывали часть лица, но и сквозь них были видны уродливые рубцы от старых ожогов. Красные от постоянных слёз глаза почти ослепли. Несмотря на неухоженный вид, на леди висели дорогие украшения: гранатовая подвеска, несколько перстней с драгоценными камнями. Бросив на Мадлен пустой незаинтересованный взгляд, женщина, приговаривая что-то неразборчивое, побрела дальше по дороге. Заметив недоумение на лице Мадлен, Полин поспешила объяснить:

– Не пугайтесь. Это мадемуазель Амели Трюдо, она леди со странностями. К сожалению, жизнь была несправедлива к ней.

Мадлен не собиралась расспрашивать Полин о судьбе